![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
potemkiБольше всего раздражают, как ни странно, сообщения о мирных демонстрациях. Идут толпы на площади, устраивают хэппенинги. Там тыща человек в пацифик построилась со свечками – лепота! В другом месте чучело сожгли – всеобщий восторг. Как потоптанная курица, с неё петух соскочил, а она хвостом трясёт, бодренько так. И продолжает кудахтать что-то о «мировом общественном мнении», о «необходимости возврата в правовое поле», ООН-хероон. Заткнитесь, ребята, идите по домам. Вас уже отымели. Несмотря на все протесты, демонстрации, «волю-решимость», хозяева сделали, что им было надо, а холопей спрашивать и не подумали даже. Люди продолжают делать вид, что от них что-то зависит – по милой западной привычке тешить себя иллюзиями собственной значимости. На этом фоне особенно нелепо смотрелись наши «демонстранты» по разнарядке – никто даже и не думал себя обманывать, так, попиздеть пришли. Стыдно пиздеть после совершеннолетия, но стыд вообще в наш менталитет не вписывается – настоящий, когда стыдно сделать пакость, а не то, что о ней соседи узнают. О стыде высшего пилотажа, когда стыдно не сделать необходимого, я вообще не говорю.
Я лет с пятнадцати, ещё когда вся эта катастройка только оформляться стала, начала подозревать, что «демократия» и «гуманизм» - понятия фантомные, и что одно враньё просто меняют на другое, опять никого не спросясь. Отличие «демократии» от «недемократии» в том, что, при надобности, замучат в обоих случаях, но в первом ещё и докажут, как дважды два, что мучат для твоего и общего блага – т.е., ещё и внутрь залезут. При тирании, по крайней мере, никто о благе не фантазирует и прав человека себе не выдумывает. А о гуманизме, по образу действия, Достоевский написал так, что мне, убогой, добавить нечего. И не говорите мне, что он был на голову больной, это я и так прекрасно знаю.
Хозяева добились своего, и точка. Расходитесь по домам, представление окончено. Сопротивляться неэффективно; тех, кто пока не желает этого понимать, со временем убедят хорошо оплачиваемые профессионалы. Человек – такая сволочь, что привыкает ко всему: пройдёт ещё немного времени, и протестанты и просто недовольные, приняв свершившееся, как факт, постепенно найдут способ поверить в то, что по-прежнему всё к лучшему в этом лучшем из миров; что-то утилизируют в мифологию, что-то – в личные воспоминания, об остальном просто позабудут, потому что, типа, жизнь продолжается и всё такое.
...Я уверена, что человек, один раз побывавший в роли жертвы и не восстановивший справедливость, разлагается. Говорят, что восстановить её можно и символически: попы предлагают так, психологи сяк, но, по мне, это всё – старая сказка, когда за запах мяса платят звоном монет. Лишний раз убедились в том, что против лома нет приёма, если нет другого лома: пацифики со свечками и прочие шаманские практики бессильны против ВПК. Остаётся, как всегда, два выхода: либо разложение, либо сопротивление, бессмысленное и неэффективное сегодня, но, при должном количестве усилий (а без усилий, на одних пацификах, вообще никогда и ничего не выходит) обычно приносящее свои плоды – всегда малоаппетитные и кровавые, но иногда полезные – в исторической перспективе. Пятьдесят, сто, двести лет. Жаль только, жить в эту пору прекрасную, и т.д. Не прекраснее теперешней. Для себя лично я никаких перспектив не вижу, и жить в Прекрасном Новом Мире у меня нет ни малейшего желания. Каждый день думаю, что, слава Богу, хватило в своё время ума не заводить детей – стыдно было бы лгать им, что жить надо и что жизнь прекрасна и имеет смысл, когда я твёрдо убеждена в обратном. Единственное, в чём я вообще твёрдо убеждена.
На этом, полагаю, военная тема для меня окончена. Больше мне нечего сказать.
Я лет с пятнадцати, ещё когда вся эта катастройка только оформляться стала, начала подозревать, что «демократия» и «гуманизм» - понятия фантомные, и что одно враньё просто меняют на другое, опять никого не спросясь. Отличие «демократии» от «недемократии» в том, что, при надобности, замучат в обоих случаях, но в первом ещё и докажут, как дважды два, что мучат для твоего и общего блага – т.е., ещё и внутрь залезут. При тирании, по крайней мере, никто о благе не фантазирует и прав человека себе не выдумывает. А о гуманизме, по образу действия, Достоевский написал так, что мне, убогой, добавить нечего. И не говорите мне, что он был на голову больной, это я и так прекрасно знаю.
Хозяева добились своего, и точка. Расходитесь по домам, представление окончено. Сопротивляться неэффективно; тех, кто пока не желает этого понимать, со временем убедят хорошо оплачиваемые профессионалы. Человек – такая сволочь, что привыкает ко всему: пройдёт ещё немного времени, и протестанты и просто недовольные, приняв свершившееся, как факт, постепенно найдут способ поверить в то, что по-прежнему всё к лучшему в этом лучшем из миров; что-то утилизируют в мифологию, что-то – в личные воспоминания, об остальном просто позабудут, потому что, типа, жизнь продолжается и всё такое.
...Я уверена, что человек, один раз побывавший в роли жертвы и не восстановивший справедливость, разлагается. Говорят, что восстановить её можно и символически: попы предлагают так, психологи сяк, но, по мне, это всё – старая сказка, когда за запах мяса платят звоном монет. Лишний раз убедились в том, что против лома нет приёма, если нет другого лома: пацифики со свечками и прочие шаманские практики бессильны против ВПК. Остаётся, как всегда, два выхода: либо разложение, либо сопротивление, бессмысленное и неэффективное сегодня, но, при должном количестве усилий (а без усилий, на одних пацификах, вообще никогда и ничего не выходит) обычно приносящее свои плоды – всегда малоаппетитные и кровавые, но иногда полезные – в исторической перспективе. Пятьдесят, сто, двести лет. Жаль только, жить в эту пору прекрасную, и т.д. Не прекраснее теперешней. Для себя лично я никаких перспектив не вижу, и жить в Прекрасном Новом Мире у меня нет ни малейшего желания. Каждый день думаю, что, слава Богу, хватило в своё время ума не заводить детей – стыдно было бы лгать им, что жить надо и что жизнь прекрасна и имеет смысл, когда я твёрдо убеждена в обратном. Единственное, в чём я вообще твёрдо убеждена.
На этом, полагаю, военная тема для меня окончена. Больше мне нечего сказать.
